Физическая география. Географические карты, их создание и применение

На самой западной точке страны

В Калининградской области, на прибрежной косе, находится западная оконечность Советской земли.

За косой раскинулось Балтийское море, часть Атлантики, почти всегда серое под пасмурным небом и тускло-синее, когда разойдутся облака. Море образовалось сравнительно недавно, можно сказать, на глазах человека, когда неглубокую ложбину заполнили талые воды Скандинавского ледника. Море близко подходит к центру страны. До Москвы от балтийского берега только 650 км. В южной части море незамерзающее. Поэтому Балтика дает нам легкую и круглогодичную связь с Атлантикой...

Пейзаж в этом районе страны довольно однообразен: плоская, низменная равнина с зелеными пастбищами, с полями ржи и овса. Местность очень влажная; осушение для области так важно, что границы ее районов проведены с учетом дренажной сети. На репках много плотин и шлюзов.

Лесов мало, но горизонт обычно закрыт деревьями; издалека еидны автомобильные дороги, обсаженные вязами, березами, кое- где каштанами и яблонями. На стволах деревьев белые ободки — знаки для шоферов. В последние годы древесные шоссе-аллеи стали слишком узкими из-за быстро растущего движения.

А какими красивыми, ни с чем не сравнимыми нашел я песчаные косы на Янтарном берегу! Таких, пожалуй, нет в других местах земного шара.

На побережье селения рыбаков, занимающихся и добычей янтаря, тихие курортные городки. А были эти косы когда-то и дорогой войн: по прибрежному песку, прилизанному и укатанному морем, шагали, избегая болот и дремучих лесов, орды германских крестоносцев, шли, гремя мечами, щитами и панцирями, «nach Osten», на Литву и Русь.

Недавно на быстром катере я пересек по направлению к косе весь Калининградский залив. Он показался мне не частью Балтики, а лесным озером: горизонт со всех сторон замыкался каемкой сосен. За спиной вставали заводские дымы Калининграда.

С шипением киль катера врезался в береговую отмель. Мы выпрыгнули и под скрипучие крики чаек, чуть не по колена увязая в песке, стали карабкаться на крутую дюну.

Высились голые горы песка, как барханы в Каракумах, с полосатой рябью, с редкими пучками песчаного овса, с мелкими птичьими следами. Но чаще холмы покрыты лесом: то это сосновый бор, то низкорослый березняк, иногда осинник, реже встречается рябина. Дюны двигались, погребая жилье; теперь их почти все закрепили.

Сосны, как одна, наклонились в сторону залива, от суровых морских ветров. Весь лес нагнулся.

На сосновой коре — серо-зеленые космы лишайника. Под ногами пружинят сухие иглы. В траве много брусники. Тихо гудят сосны, покачивая вершинами и колыша гнезда красноногих аистов. Гулко кукует кукушка. Вверх по стволу взвилась белка. Среди деревьев промелькнула косуля.

Выбираюсь на гребень дюны. Они здесь самые высокие в Европе.

Песок очень мелкий, в нем видны золотые крупицы, наверное, янтарь.

С гребня открывается вид с одной стороны на бескрайнее море с белой шумящей полосой прибоя, с другой — на спокойный замкнутый залив. Узкая зеленая лента косы тянется на десятки километров.

 На косе крепко стоит полосатый красно-зеленый столб. Он отмечает самую западную точку нашей Родины.